Накожная болезнь, прикосновение к мертвому телу человека или околевшего животного, к женщине во время периода менструаций, даже к предметам, которых коснулся больной, умерший или женщина во время родов, периода менструаций и т.п., все это, наравне с различными вольными и невольными прегрешениями, требовало очистительных и искупительных жертв, которые приносили натурою: чистыми животными и птицами, мукою, вином, маслом и т.п. Сверх сего, духовенству принадлежали первенцы мужского пола скота и человека. За последнего родители должны были дать выкуп в размере 5 шекелей. Наконец, еврей должен был давать ежегодно десятины от полевых продуктов, садов, скота и прочего, раз в пользу храма, другой раз – на расходы во время пребывания в стенах Иерусалима, где каждый еврей обязательно должен был трижды ежегодно представляться Иегове не с пустыми руками, и, наконец, третий раз, через два года в третий, с евреев собирали десятину со всего в пользу нищих ^*34.
    Тягостное экономическое положение народа самым рельефным образом выражается в следующей жалобе еврея на духовенство синедриону: «Я, мирянин, в поте лица кушаю хлеб свой. Сколько трудов я должен перенести, чтобы добыть хлеб, а десятинами и сборами, которыми мы обложены, и счета нет! Я должен пахать, сеять, жать, собирать, молотить, сушить, очищать; затем: молоть, квасить, мешать тесто, печь и утром уже торопиться к порогам домов священника и левита, чтобы принести им, кроме десятины, еще «хала» (часть от каждого теста, лепешку), «бикурим» (первый созревший плод), «бехорот» (первородных детей и скот), «решит-гагез» (шерсть от первой стрижки овцец и баранов). А при убое скота должен доставить священнику «зероа» (лопатку), «лехоним» (челюсти) и «кеба» (желудок). При всем этом нами однако же еще не довольны ни священники, ни левиты^*35». Как ни мрачна эта картина систематического обирательства, но народ покорно позволял эксплуатировать себя. Евреи сами даже, как говорится в приведенной жалобе, утром торопились к домам священников и левитов, чтобы уплатить им свою повинность. Другого выхода тут не было. Не забудем при этом, что духовенство имело в своих руках полицейскую медицину. В силу этого обстоятельства каждый священник мог запереть еврея, у которого замечены веред, сыпь или другая какая-либо накожная или внутренняя болезнь, на 7, 14 и более дней в собственном его доме, или в отдельной от семейства комнате, в которую ему издали подавали кушанье и сторонились от него вообще, как от зачумленного. По окончании же срока карантина, от усмотрения священника зависело приказать больному принести очистительную жертву и возратить ему свободу или же изгнать его навсегда в колонию нечистых, откуда редко кто возвращался.
    Такую же власть дала духовенству полицейская медицина и над домами евреев. Заметив «язву» в стене того или другого дома, священник имел право велеть всем жильцам оставить дом и запереть его на известный срок. Затем он мог приказать сломать стену, в которой сидит «язва», заменить ее новою и дом опять запереть на срок. Если же «язва», по усмотрению священника, этим мерам не уступала, то он имел право велеть сломать весь дом и груз вывезти за город.
    Имея в виду случаи необходимости в медицинской помощи со стороны духовенства, евреи аккуратно возили к ним требуемые с них жертвы и десятины и т.п., тем более что этим сборам, как мы выше говорили, сочувствовали и члены сейма, и старейшины. Впрочем, были случаи, что духовенство насильственно брало десятину и прочие сборы ^*36. Но подобные случаи были редки.
    Результатом значительного числа абсолютных субботних и праздничных дней ^*37, субботних годов и изложенной податной системы в пользу храма было то, что правнуки пастухов и пахарей, которые жили здесь до вавилонского плена, евреи второго храма постепенно бежали от земледелия и скотоводства к занятию, которому частые перерывы с наступлением праздников не так вредны и которые закон не обложил тяжелою данью в чью-либо пользу. Этим занятием явилась тогда торговля. Кроме того, торговля имела для евреев еще особенную соблазнительную силу. Выше мы видели, что по еврейскому закону имущество иноверца свободно и что закон этот признает подобное имущество собственностью того еврея, который раньше других успеет наложить на него свою хазаку (право владения), т.е. завладеет этим имуществом какими бы то ни было средствами. После разрыва всех связей, существующих между евреями и окружающими их язычниками, совершившегося в силу введенного сеймом знакомого нам порядка вещей в Иудее торговля осталась единственным фактором, посредством которого каждый еврей нередко даже при содействии местной еврейской власти, а всегда под ее покровительством, мог применять означенный закон на практике^*38. В силу этого порядка вещей евреи постепенно перешли от плуга и нивы к торгашеству, на толкучку. Под влиянием этого порядка вещей и виноградники еврейские потеряли свое вино, а истекавшая когда-то «млеком и медом» земля уже при втором храме постепенно превращалась в пустырь^*39.
    С восстановлением политической независимости Иудеи, Иоанн Гиркан покорил идумеев и присоединил к Иудее много городов от соседних народов. Ненависть и призрение к язычникам, затаенные до сих пор под двусмысленною личиною еврейских религиозных, административных и судебных учреждений, ныне торжественно выступили наружу, преображенные в меч и огонь. Храм самаритян был разорен, и не только жившим в еврейских городах, но и в завоеванных чужих городах иноверцам житья не стало. Всем покоренным племенам предоставлено было на выбор обрезание, а с ним вместе еврейская вера или смерть.
    Оставлением за собою царской короны Иоанн Гиркан вооружил против себя захвативших в свои руки бразды правления в Царстве Иеговы книжников и фарисеев, с которыми он прежде жил в дружбе и во всем держался их учения.
    Присвоение Гирканом царской власти шло против проповедуемого фарисеями догмата о восстановлении трона Давида. По этоиу поводу на пир, который Иоанн Гпркан дал фарисеям после разорения ненавистного фарисеям храма на горе Гарезим, один из книжников обращается к нему со словами: «Оставь ты царскую корону, ибо священство принадлежит только потомкам Аарона». Кроме сего фарисеи пустили еще в ход молву, будто мать Гиркана была в молодости в плену у язычников, что по законам еврейским лишало Иоанна Гиркана права и на тиару Аарона. Наконец эти выходки окончились жестоким избиением большого числа фарисеев. Иоанн Гиркан на старости лет бросил их учение и сделался последователем Цадока, которого держались гонимые прежде Гирканом самаритяне^*40.
    Изложенное обстоятельство произвело раскол в иудействе. Возникли 1) саддукеи, к которым принадлежал как царь-первосвященник, так и духовенство и 2) фарисеи, в числе которых были книжники и проникнутая их ученьем часть народа. Первые отрицали толкование закона и предание, а вместе с ними и приведенный догмат в пользу прав династии Давида, вторые же стояли за предание и догмат. Признавая власть Асмонеев как царей незаконною, последние по-прежнему всегда имели в своей среде наси (князя) из дома Давида, который считался главою их партии, а нередко и главою синедриона. Этот порядок вещей, который начинается с восстановлением политической независимости иудеев Маккавеями, продолжался и во время Иродов^*41, до окончания эпохи Гаонов, о которых говорить будем ниже. Но ведя между собой ожесточенную борьбу из-за вопроса должно ли слово Пятикнижия быть принято в прямом смысле или с известным толкованием и стараясь перещеголять друг друга ревностью в исполнении обрядов Пятикнижия, служащих и тем и другим отчасти источником прямых материальных выгод, а отчасти выгодною вывескою благочестия, под личиною которой удобнее было обирать и угнетать народ, саддукейские служители храма и фарисейские чиновники образом своей жизни вообще, а в особенности отношениями своими к простому народу - ам-гаарецу, - которого книжная знать, как мы выше говорили, третировала как скот, шли в разрез с главною целью Пятикнижия, стремящегося к водворению между евреями справедливости, взаимной любви, сострадания, милосердия и т.п. Все эти высшие чувства, которые, под благотворимым влиянием Пятикнижия, исподволь стали пробуждаться в народной массе, были чужды корыстолюбивым и честолюбивым саддукеям и фарисеям, которых так живо характеризует слово, с которым Спаситель ^*42 обращается к народу, говоря: «что они (фарисеи и книжники) велят нам соблюсти – соблюдайте и делайте, по делам же их не поступайте: ибо они говорят а сами не делают» ^*43. Протестом крайне безнравственному направлению приведенных обеих сект, религия которых заключалась лишь в точном исполнении форм обрядов, явилась третья секта - ессеев. Любовь к Богу и ближнему – вот начала, которые секта эта положила в основание своей жизни. В среде ессеев явился наконец, по мнению многих, сам Бог, воплощенный в лице Иисуса Христа, чтобы упразднить все отделяющие евреев от иноверцев законы Ветхого Завета и на основании нравственных его начал, т.е. любви к Богу и к ближнему, заключить Новый Союз со всем человечеством^*44.
    В речи нашей о Христианской Церкви мы не будем касаться ее учения. Это не соответствует цели настоящего нашего труда. Для нас необходимо лишь уяснить себе, как иудейство отнеслось к Христианской Церкви при самом ее возникновении.
    На вопрос как выглядело иудейство, враждебно относящееся ко всему иноверческому иноплеменному, на возникшее на его же почве христианство, т.е., признало ли еврейское законодательство последователей учения Христа полноправными евреями или отвело им место между бесправными язычниками, найдем ясный ответ в краткой выдержке из сочинения новейшего еврейского апологета г-на Вейса. «Учение Основателя Христианской Церкви и Апостола Павла, - говорит между прочим Вейс, - признано было опасным для старого закона евреев, поэтому, само собою разумеется, ученые первых поколений вынуждены были вооружаться против них и разными постановлениями, и указами устранять эту опасность, и оглашать, что новое учение против еврейской религии».
    «Вследствии этого обстоятельства явились постановления, стесняющие и ограничивающие права христиан, из коих нам только часть известна. Эти постановления имеют целью отчасти уяснить евреям, как они должны смотреть на христиан, а отчасти оградить их от влияния нового учения. Из постановлений относительно ограничения прав христиан нам, как мы сейчас говорили, известна лишь малая часть, но из нее мы однако же видим, что они считаются нахрим - чужими, иноверцами. Скоро засим вышел указ, запрещающий вкушать от их убоя, налагающий запрещение на их хлеб и вино; книги их признаны книгами волшебников, а плоды их садов - оскверняющими ^*45, мясо же, находящееся в их руках, запрещено наравне с человеческим мясом».
    «Запрещено также вступать с ними в брак» ^*46. «Пятикнижие, написанное христианином, подлежит сожжению» ^*47.
    «Евангелия и прочие христианские сочинения приговорены были к сожжению» ^*48.
    Наконец, мы должны обратить здесь внимание на молитву «Бирхат Гаминим», посвященную исключительно христианам. Эта молитва нагляднейшим образом знакомит нас не только с убеждениями, но и с чувством, с которым представители еврейского народа встретили появившихся между ними христиан.
    Молитва «Бирхат Гаминим» - это 19-е славословие, прибавленное в I веке христианской эры к упомянутой нами выше негласной молитве «Шемейна эерей», состоявшей тогда из 18 славословий, которую каждый еврей и каждый молитвенный дом обязаны читать трижды ежедневно с сосредоточенным вниманием и благоговением как молитву, составляющую главную часть еврейского богомоления.
    Славословие это гласит: «Клеветникам да не будет надежды и да пропадут в миг все миниме (христиане) ^*49, да искоренятся сейчас все враги народа Твоего; искорени, сокруши и истреби мгновенно в наши дни всех возмутителей. Слава Тебе, Боже, сокрушающему врагов и покоряющему нечестивых» ^*50.
    Впрочем, сама жизнь евреев в настоящее время служит верным подтверждением того. Что для евреев христианин есть тот же язычник и что все обязательные законы в отношении к последнему имеют свою силу и в отношении к первому. Возьмем пример: евреи во всем мире до сих пор воздерживаются от смешанных браков с христианами одинаково, как и с язычниками, и каждый бедный даже еврей скорее решится погубить свою дочь, чем позволит вступить в брак даже с богатым и знатным христианином, так как подобный брак имеет одинаковое значение с окончательным отступлением от еврейской веры. Английский вельможа Ц.Ц. Ирке, христианин, вступил в 1873 г. в брак с девицею Амалиею Ротшильд, дочерью Антона Ротшильда. Варшавский орган просвещенных уже евреев на польском языке^*51 отзывается об этом браке следующим образом: «Союз этот есть наконец свершившийся факт. Дочь еврея, которая недавно вместе с сестрою издавала библейскую историю, хотя фактически не приняла христианства, от своей родной веры навсегда однако отступила. Между потомками старого Аншеля из Франкфурта это первый пример отпадения от веры».
    Другой пример:
    Парижский раввин Исидор, приглашенный в 1868 г. Наполеоном III к обеду по случаю совершеннолетия наследного принца, не отведал ни одного из блюд императорского стола ^*52.
    Еще пример:
    Всем известно, что с самого падения еврейского царства до настоящего дня у евреев везде существует свой суд (бет-дин), занимающийся разбирательством различных процессов, которыми изобилует еврейский меркантильный мир. В России и Польше бет-дин существует в каждом местечке еврейской оседлости, по крайней мере один, а в больших городах их бывает и несколько. Бывали случаи, и даже весьма часто, что и христиане обращались к бет-дину при столкновении с евреями. Нельзя не согласиться, что при тех тесных связях, в которых находятся евреи с христианами в этих странах в делах торговли, показание христианина в качестве свидетеля при том или другом разбирающемся у бет-дина процессе, возникающем даже между двумя евреями, могло бы часто оказать большие услуги бет-динскому правосудию. Однако же на практике не было ни одного примера, чтобы бет-дин когда и где-либо пригласил христианина в качестве свидетеля. Это объясняется тем, что христианин лишен этого права наравне с бесправным язычником, которых еврейский закон Хошен-Гамишот при подобном определении закона о свидетелях совершенно игнорирует.
    Наконец, нельзя здесь обойти молчанием изложенных во 2-й части этой книги 103 кагальных актов, принадлежащих минскому кагалу и относящихся к концу прошлого и всему текущему столетию, в которых кагал, в силу приведенного выше еврейского закона, по которому имущество иноверца свободно, разновременно продает евреям хазака, т.е. права на эксплуатацию и окончательное завладение какими бы то ни было способами недвижимым имуществом лиц нееврейского населения г. Минска: домами, лавками, землями, монастырями и т.п. ^*53.
    Таким образом ясно, что христиане были поставлены еврейским законодательством в один ряд с язычниками при самом появлении Христианской Церкви и что иудейство по сие время сохранило этот закон во всей неприкосновенности.