ПРЕДИСЛОВИЕ

     16 января 1883 года в “Вестфальском Меркурии” (“Westfälische Mercur”, Provinz Westfalen) была напечатана статья о “Der Judenspiegel” ("Еврейское Зерцало") - исследовании доктора Юстуса [Dr. Justus - псевдоним Aron Israel Brimann (1859-1934)], появившемся в издании падерборнской типографии св. Бонифация.

     Главный редактор “Меркурия” И. Гофман был привлечён к ответственности за опасное для общественного спокойствия возбуждение одного класса населения против другого (христиан против евреев).

     Этот “процесс Еврейского Зерцала” разбирался 10 декабря того же года в уголовном отделении ландгерихта [Landgericht - районный суд] в Мюнстере. Против воли меня пригласили вместе с тамошним еврейским учителем семинарии Трёем в качестве экспертов. Таким образом я оказался вынужденным тщательно рассмотреть 100 законов доктора Юстуса.

     По разрешении дела, было напечатано в газетах “Меркурий”, “Германия” и др. наряду с оправдательным приговором и моё заключение. Через редакцию “Меркурия” я, кстати, заметил, что в случае появления нападков на мою экспертизу, я не намерен вступать ни в какую полемику. При этом я объяснил, что травля евреев мне противна, и что до сих пор я не участвовал ни в каком антисемитском движении. Такой же точки зрения я стану придерживаться и в будущем, не желая быть увлечённым в это пагубное течение.

     Тем не менее, что предвидели, то и случилось. Я сделал укол в осиное гнездо семитического вопроса. Куда ни приходил я, везде жужжали и брюзжали вокруг моей головы на всевозможные лады. Здесь была радость, там - горе; этот мной доволен, тот ругает вовсю; кто сделался моим другом, а кто и свирепым врагом; один хвалит, другой беснуется.

     Так как в окончательном результате моё заключение не содержало ни исключительной похвалы, ни абсолюного одобрения текстов “Еврейского Зерцала”, то некоторые горячие атисемиты даже заподозрили меня в тайной дружбе с евреями. Но я и это предвидел, и подобным христианам я прощаю охотно. Это, без сомнения, люди, не имеющие никакого понятия о сути дела; нельзя же требовать от каждого, чтобы он знал различие между словами “семит” и “семитолог”.

     Независимо от сего, тот факт, что на меня нападали с обеих сторон, уже сам по себе убеждает, насколько я был беспристрастен в оценке “Еврейского Зерцала”.

     Кричали против меня, разумеется, больше всего со стороны Израиля [так в XIX веке именовалось всё племя juden]. Атака велась с большим усердием в письмах и газетах, в листках и брошюрах, по-немецки и по-еврейски. Но так как эти нападки представляли лишь все новые и новые ругательства, подчас весьма непристойные, а по существу дела не содеражали ничего такого, благодаря чему мне следовало бы изменить своё мнение хотя бы отчасти, то я остаюсь верен своему принципу и сохраняю золотое молчание.

     Да и вообще говоря, этот гвалт произвёл на меня мало впечатления. Своим заключением в качестве эксперта я не хотел ни обижать, ни льстить; для меня главным делом было действовать по совести. Что же могло бы побудить меня стать на стороне евреев или же на стороне Юстуса?

     Хотя я и не одобряю происков некоторых “антисемитов”, тем не менее, я не друг евреев, ибо я знаком с Талмудом.

     С другой стороны, я никогда не видел обвиняемого - редактора Гофмана и даже не знал настоящего имени автора “Еврейского Зерцала”, а чтобы защищать дело только потому, что в нём участвуют католики, нет, для этого я слишком честен и достаточно понимаю значение христианской присяги.

     Всё, что я сказал суду, то повторю и ныне. Я глубоко и основательно обдумал всю суть дела прежде, чем высказать своё мнение по столь важному вопросу.

     Итак, я не сторонник каких-либо гонений, однако же, я твёрдо стою на своём. Всякий, кто прочитает это исследование и хладнокровно его обсудит, должен будет согласиться с тем, что доказательства, приведённые мной, неопровержимы ни научным путём, ни тем более бранью.

     Для того же, чтобы открыть каждому возможность судить самостоятельно, насколько тексты “Еврейского Зерцала” верны по существу и с подленником согласны, я привожу раввинский оригинал всех законов “Зерцала” параллельно с их переводом, а затем даю необходимые объяснения.

     Я пользуюсь четвёртым изданием “Еврейского Зерцала”; тексты же подлинника “Шулхан-аруха” перепечатаны из амстердамского издания (...).*

In omni bonitate et justitia et veritate.
(Посл. к Ефесян. V,9).