Главная » Статьи » In » Sion |
Глава 9 В маленькой римский провинции Иудее фарисеи были самой большой политической партией, ядром которой была правящая внутренняя секта, в свое время представленная левитским священством. Они были носителями левитской доктрины в ее крайней, наиболее фанатичной форме, нашедшей свое выражение у Иезекииля, Ездры и Неемии, и были клятвенно обязаны, как пишет «Еврейская Энциклопедия», «строго соблюдать чистоту левитского учения». Как, в свое время, левиты восторжествовали над своими израильскими критиками и изолировали Иудею от ее соседей, точно так же их последователи — фарисеи стояли на страже против всех попыток восстановить какие-либо связи иудеев с остальным человечеством. Они были хранителями идеи разрушения, и их победа составила следующую главу истории Сиона; как и в случае с левитами, эта победа произошла на фоне очередного разрушения Иерусалима. В среде самого священства, в целом ряде поколений, рождались протесты против постоянных изменений Закона, начатых книжниками из школы Иезекииля и Ездры. Протестовавшие стояли на точке зрения, что Закон неизменяем и что никакие новые «толкования» недопустимы. Эта критика грозила разрушить самые основы иудейского национализма. Ответ фарисеев, в их непримиримой враждебности, был что они, фарисеи, и никто другой, являются хранителями «традиций», и что только им известны тайны устного закона, непосредственно данного Моисею Богом; закон этот никогда не должен быть записан, но определяет все остальное содержание «Законов». Претензия обладать всеми тайнами Бога (другими словами, самими быть Богом) объясняет мистический страх бесчисленных поколений еврейства перед их «старейшинами». Эта сила устрашения сохраняет свое действие даже на вполне просвещенных евреев на окраинах диаспоры. Однако, инстинктивное желание освободиться от этого ярма приводило к появлению в среде иудейства умеренных партий, и в те времена это были саддукеи, к которым принадлежало большинство священнослужителей; они стремились «сохранить мир в городе» и не допустить открытых столкновений с римскими властями. Между фарисеями и саддукеями царила жестокая вражда, и этот внутренний разлад среди еврейства длится уже двадцать пять столетий, вплоть до наших дней. Его следует отметить, даже если для остального человечества он имеет только академический интерес, ибо история показала, что всегда, когда в прошлом шел спор за или против «сохранения мира в городе», побеждала радикальна партия обособления и разрушения, а сплоченные ряды иудеев всегда ее поддерживали. Последний пример этому дает наше столетие. Еврейские общины Германии, Англии и Америки (их можно сравнить с саддукеями) были абсолютно враждебны сионистам из России (фарисеям), однако, прошло 50 лет и победила крайняя партия, которая теперь одна говорит от имени «всех евреев» с правительствами Запада, подавив оппозицию в еврейских общинах всего мира. Фарисеи стоят на втором месте в родословной секты, вызвавшей столь значительные события нашего времени. Линия этой родословной ведет от левитов Вавилона к фарисеям Иерусалима, через талмудистов Испании к раввинам России и Польши, и наконец к сионистам нашего времени. Как объясняют авторитеты иудаизма, слово «фарисей» обозначает того, «кто обособляется», или держится в стороне от нечистых людей и вещей, чтобы достичь праведности и святости, необходимых для общения с Богом. Фарисеи образовали с самого начала братство, наподобие позднейшего масонства, во внутренние советы которого допускались одни только избранные, обязанные, в присутствии трех членов, дать клятвенное обещание строго соблюдать чистоту левитских законов. Они были первыми в мире специалистами в науке тайной политической конспирации. Знания и опыт фарисеев могут быть ясно прослежены в методах и практике конспирационных партий Европы, возникших за последние 200 лет, в особенности в партиях, работавших в Европе на революцию, в которой организующая и ведущая роль неизменно принадлежала евреям. В частности, фарисеи были изобретателями метода, которым в наше время держатся в повиновении все заговорщики и достигаются успехи тайных обществ, и который основан на страхе и взаимном подозрении. По этой системе шпионов среди шпионов и осведомителей строятся все коммунистические партии. Так же была с самого начала построена и красная, теперь советская, армия: в ее организации «политический комиссар» и «осведомитель» являются обязательной частью военной структуры, от взвода до верховного командования. Фарисеи были первыми, применившими эту систему, заимствованную из книги Левит (которую «Еврейская Энциклопедия» цитирует с древнееврейского оригинала, в ходу среди еврейства): «поставь наблюдателей за наблюдателями». Нужно знать Талмуд и его методы тренировки людей, чтобы понять, какими путями созданный в Европе в 19-ом веке революционный механизм заставляет людей служить целям его организаторов и руководителей, унаследовавших эту систему от первых талмудистов — фарисеев. Они требовали, чтобы каждое решение их книжников, даже в случае явной ошибки, считалось исходящим непосредственно от Бога. Это — до сих пор основная концепция Талмуда. Под тем же господством фарисеев впервые возникла и мессианская идея, возымевшая важные последствия в ходе столетий. Древним израильским пророкам она была совершенно неизвестна. Они не признавали существования особой господствующей расы, а поэтому не могли представить себе пришельца, который вдруг лично явится в мир, чтобы установить и утвердить верховную власть этой исключительной господствующей расы. Характер будущих мессианских событий, в изложении иудаистских авторитетов, вполне ясен. Как пишет «Еврейская Энциклопедия», согласно фарисейской концепции «в будущем весь мир признает Божественного Правителя ...власть Бога исключает все другие власти...» А поскольку Иегова, по древнему варианту Торы, «знал» одних только евреев, это значило, что мир будет принадлежать им. Чтобы не оставалось сомнений на этот счет, позднейший Талмуд определял, что «неевреи, как таковые, не будут допущены в будущий мир» (по формулировке бывшего раввина Лайбле, см. библиографию). Иудейские массы ожидали, что «помазанник», по своем пришествии, восстановит их национальное величие; он будет не только духовным вождем идеального теократического государства, но одновременно и земным правителем, который соберет разбросанный народ в единое господствующее царство на всей земле. В понимании фарисеев, мессианская идея отнюдь не была ожиданием небесного царства, не связанного с земным успехом, и уж во всяком случае она не так воспринималась массой еврейства. Ожидание Мессии в известной степени было естественным и логическим выводом из учения секты. Левиты и их последователи фарисеи утверждали, что им известно все, начиная от дня сотворения мира и до цели этого сотворения, вплоть до того, как будет достигнут триумф избранного народа. Они всегда молчали только об одном: о времени этого славного завершения истории. Бремя «Закона», наложенного фарисеями на народ, было необычайно тяжелым, и естественно что, как заключенный, отбывающий в тюрьме положенный срок, народ хотел знать когда он наконец получит свободу. По-видимому, отсюда и произошла идея мессианства. Народ, некогда «плакавший», слушая жестокие слова Нового Закона, переносил его строгости уже 400 лет. Естественно, что со всей силой прорывался вопрос, когда? Когда, наконец, сбудется это славное завершение, придет этот чудесный конец? Они послушно выполняли все «законы и предписания», хотя это было тяжелым бременем в их повседневной жизни. Они выполняли свою часть «договора», обещавшего им определенные награды. Когда же они, наконец, их получат? Их правители были в непосредственном общении с Богом и знали Его секреты; естественно, что от них ожидался ответ на вопрос, когда ? Но это был как раз тот вопрос, на который всезнающие фарисеи ответить не могли. Они дали самый хитрый ответ, какой только могли придумать: не говоря, когда, они обещали, что в один прекрасный день явится «Мессия, великий князь» (Даниил) и что тогда ему будут даны «власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили ему». Так подавленный в тесноте гетто иудейский дух одурманивался обещанием «прихода». С возникновением мессианизма появились и регулярные вспышки страстного нетерпения и ожидания; последний пример этого мы видим в двадцатом столетии. Таково было положение, когда почти две тысячи лет назад явился Галилеянин. К тому времени иудеи, еще оставшиеся в Иудее, провели там уже 600 лет после отвержения их от Израиля, — период, который Джон Гольдштейн (см. библиографию) называет «темным временем истории еврейства»; в конце его они могли только ждать и надеяться на приход Мессии-Освободителя. Однако, Тот, Кто пришел, указал им путь в «Царство Небесное». Это было вовсе не то, чего они ожидали, совсем не путь, ведущий через развалины уничтоженных народов к храму, полному золота, что сулили им фарисеи за «соблюдение закона». Фарисеи были сильны, а чужеземный правитель побаивался их и часто уступал их угрозам (почти, как в наше время). Кто видел в Пришельце долгожданного Мессию, несмотря на все Его презрение к земным благам, подвергал свою жизнь опасности. Они «преступали» закон, а римский правитель, как и персидский царь за 500 лет до этого, был готов заставить их его соблюдать. Многие из этих людей явно были готовы слушать, если бы им только позволили, любого, кто показал бы им выход из окружавшей их тьмы в светлое будущее, в соединении с остальным человечеством. Однако победителями остались фарисеи, как в древности — левиты, и опять очень многим пришлось плакать, а катализатор силы разрушения и ненависти остался неприкосновенным. Глава 10 В эпоху рождения Иисуса Христа повсюду среди иудеев было распространено страстное ожидание пришествия чудесного Посланца. Они жаждали доказательства, что Иегова действительно готов выполнить свой "договор" с избранным им народом, и книжники, отвечая всенародному ожиданию, постепенно вводили в Писание идею Помазанника, Мессии, который явится с целью выполнения этого договора. «Таргамы», т.е. раввиновы комментарии к Священному Писанию, говорили: «Как прекрасен Он, Царь-Мессия, что восстанет из дома Иуды. Он перепояшет чресла свои, и вступит в битву с врагами своими, и многие цари будут убиты». Эти слова показывают, чего иудеи ожидали, чего их приучили ожидать: воинствующего, мстящего Мессию (по традиции избиения «всех первенцев Египта» и разрушения Вавилона), который сокрушит «железным жезлом» врагов племени Иуды и «разобьет их в черепки, как сосуд горшечника», даст им царство мира сего и дословно исполнит Закон их племени. Так учили долгие поколения левитов и фарисеев, и все этого ожидали. Идея смиренного Мессии, учащего «любите врагов своих», Мессии-страдальца, презренного и не принятого людьми, не существовала вовсе, она была бы отвергнута, как абсурд, даже если кто-нибудь и привлек бы внимание к этим словам Исаии, которые стали понятными и приобрели значение только после жизни и смерти Иисуса Христа. Однако, Тот, Кто пришел, смиренный проповедник любви, тем не менее, назвал себя этим Мессией, а многие слушали Его и верили Ему. Немногими словами Он снес всю гору расизма, которую правящая секта нагромоздила на древний нравственный Закон, вновь открыв глубоко скрытое и закопанное. Фарисеи сразу же узнали в Нем своего опаснейшего противника, «пророка и мечтателя». То, что Он нашел среди иудеев так много последователей, показывает, что, хотя в народе и ожидали Мессию — воинствующего националиста и освободителя от власти Рима, но многие чувствовали, может быть подсознательно, что их настоящее рабство было рабством духа, что они были рабами фарисеев больше, чем рабами Рима. Тем не менее, когда фарисейские политиканы клеймили Галилеянина как ложного Миссию и хулителя Бога, массы народа в силу привычки соглашались. Это привело к мучительным сомнениям во всех последующих поколениях евреев, которыми даже нельзя было ни с кем поделиться (поскольку даже имя Иисуса Христа не должно упоминаться в благочестивом иудейском доме): если Мессия пришел, но был отвергнут евреями, то что сулит им будущее, согласно их собственному Закону? Кем был Он? Пред нами еще один парадокс в истории Сиона: христианские богословы неустанно подчеркивают, что «Иисус был евреем», в то время как раввины это начисто отрицают. Если некоторые из сионистских раввинов говорят на политических и «межконфессиональных» собраниях, что Иисус был еврей, то они лишь стремятся к достижению определенного политического эффекта среди своих нееврейских слушателей, и никогда бы не повторили этого среди евреев.*1 Утверждение, что «Иисус был евреем» постоянно употребляется в наш век с политическими целями. Им часто пользуются для заглушения возражений против влияния сионистов в международной политике и захвата Палестины, ибо раз Иисус был евреем, то нельзя христианам протестовать против того, что делается во имя еврейства. Никакой логики в этом, разумеется, нет, но такие фразы действуют на толпу, и налицо еще один парадокс: заявление, глубоко оскорбительное для правоверного еврея, делается нееврейскими политиками и церковниками, чтобы заслужить благосклонность еврейства. Европейские термины Jew, Jude, Juif т.д. — новые слова, не соответствующие арамейским, греческим или римским терминам «иудаист» или «иудеянин» той эпохи, в которую жил Христос. Термин «еврей» не имеет научного значения, а словари, обычно очень точно определяющие смысл всех других слов, в этом случае опускаются до такого абсурда, как «лицо еврейской расы». Даже сионистское государство не имеет юридического определения этого понятия, что вполне естественно, поскольку согласно Торе, то есть единственному их Закону, от «евреев» требуется чисто иудейское происхождение, а таких людей вряд ли можно найти во всем современном мире. Если бы утверждение, что «Иисус Христос был евреем», имело смысл, то очевидно только в применении к условиям Его времени. В этом случае это могло бы означать одну из трех возможностей, или же все три: Христос происходил из племени Иуды (будучи, следовательно, иудеем); Он проживал в Иудее (т.е. был иудеянин); и, наконец, Он был «еврей» по религии, если только такая религия в Его время существовала. Это — признаки расы, местожительства и религии. Мы не намерены в этой книге заниматься вопросом расового происхождения Иисуса Христа; можно лишь удивляться тому, что некоторые христианские богословы позволяют себе делать заявления на эту тему. Если читатель непременно желает составить себе по этому поводу определенное мнение, то пусть он сделает это сам. Новый Завет не сообщает нам генеалогии Пресвятой Девы Марии, содержит однако три указания на Ее происхождение из рода Давида. Евангелисты Матфей и Лука прослеживают происхождение Иосифа также от Давида и Иуды, однако Иосиф не был кровным отцом Иисуса Христа. Ученые-иудаисты дисквалифицируют все эти генеалогические соображения, считая, что они были включены для согласования происшедших событий с древними пророчествами. В отношении местожительства, в Евангелии от Иоанна указывается, что Иисус Христос родился в Вифлееме Иудейском, однако лишь в силу того, что Матерь Божия прибыла туда из Галилеи для переписи; иудаисты оспаривают и это, считая это вставкой с целью подтверждения пророчества Михея о том, что Владыка Израиля произойдет из Вифлеема. И, наконец, «Еврейская Энциклопедия» подчеркивает, что Назарет был родиной Иисуса Христа и, следовательно, все источники согласны с тем, что Он был галилеянин, независимо от случайного места Его рождения. Галилея, где Он провел почти всю свою жизнь, была политически совершенно отделена от Иудеи, имея своего собственного римского тетрарха. Для Иудеи она была «заграницей» (Graetz). Смешанные браки между жителями этих двух стран были запрещены, и еще до рождения Христа Симон Тарсис, один из Маккавейских князей, насильно переселил всех проживавших в Галилее иудеев обратно в Иудею. Другими словами, и по расе, и политически галилеяне и иудеи были различными народами. Можно ли сказать, что Христос был «евреем» по религии? Иудаистские авторитеты, разумеется, это категорически отрицают. То, что на эту тему часто слышится с церковной кафедры и на собраниях, вызвало бы бурю возмущения в любой синагоге. Непонятно, как такие утверждения могут высказываться ответственными общественными деятелями. В эпоху Иисуса Христа не существовало ни «еврейской», ни даже иудейской религии. Был культ Иеговы с его различными сектами фарисеев, саддукеев, ессеев и др., яростно спорившими друг с другом и боровшимися за власть над народом через синагогу. Это были не только секты, но и политические партии, а самой сильной из них были фарисеи с их «устным преданием» того, что Бог якобы заповедал Моисею. Если считать нынешних сионистов «евреями» (претензия, по-видимому признаваемая всеми народами Запада), то партией, соответствовавшей им в эпоху Иисуса Христа, следует считать фарисеев. Христос всю силу своей критики направлял именно против фарисеев. Он также порицал и саддукеев, и книжников, но из Св. Писания непреложно явствует, что именно их Он считал врагами Бога и человека, а Его бичующий гнев со всей силой был направлен главным образом против них. Он нападал на них за то в них самих и в их вере, что сегодняшними сионистами объявляется главными характерными особенностями евреев, еврейства и иудаизма. По своей религии, Иисус Христос, вне всяких сомнений, был полной противоположностью, и врагом всего того, что создает ортодоксального еврея сегодня и чем были правоверные фарисеи Его времени. Никто не знает в точности, кем был Христос, а все надуманные предположения нынешних нееврейских политиков звучат так же фальшиво, как в свое время примитивно издевательские пасквили о «незаконнорожденном», распространявшиеся по еврейским гетто. Все слова и дела Иисуса Христа полны столь высокого трансцендентального значения, что все остальное представляется мелким и неважным. Здесь, хотя и на гораздо более низком уровне, уместно вспомнить о Шекспире. Вдохновенность его творений так велика, что совершенно неважно, написал ли их действительно он, или кто-то другой, и, тем не менее, суетным спорам на эту тему нет конца. Сын галилейского плотника, видимо, никогда не проходил формальной школы: «евреи удивлялись, говоря: этот человек никогда не учился, откуда у него такое знание священных книг?». Еще существеннее, что он никогда не учился в синагогальных школах и не имел учителей-раввинов. Его враги, фарисеи подтверждают это; если бы Он был из их рода и племени, они не спрашивали бы, «откуда у Него такая премудрость и сила» (Матф. 13:54). Ослепляющий свет откровения, исходивший из учения этого молодого, необразованного пришельца, проявляется особенно ярко на мрачном фоне левитского Закона и фарисейских традиций, против которых Он выступил, придя в Иудею. Даже в наши дни, полнота и неожиданная просветленность Нагорной Проповеди поражает всякого критически изучавшего Ветхий Завет, как полуденное солнце среди глубокой ночи. Закон, для «исполнения» которого Иисус Христос пришел в этот мир, разросся к тому времени и в гигантскую массу законообразований, удушавших все живое своей сложностью и буквоедством. Тора была только началом; на нее было нагромождено множество интерпретаций и разъяснений раввинов, а старейшины, как усердные шелковичные черви, все шире плели свои нити, с целью уловить в них малейшие из всех возможных человеческих поступков. Целые поколения законников трудились над решениями вроде того, что нельзя есть в субботу яйцо, большая часть которого была снесена курицей еще до появления на небе второй звезды. Закон и комментарии к нему составляли целую библиотеку, а комитету международных юристов, призванному дать о нем свое мнение, потребовались бы годы, чтобы лишь просмотреть горы накопленных рассуждений. Но вдруг пришел простой юноша из Галилеи, простер руку и выбросил всю массу этого хлама, показав где истина, и где ересь. Он свел «весь закон и пророков» к двум заветам: «Люби Бога твоего всем сердцем твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Тем самым была разоблачена и осуждена главная ересь, которую левиты и фарисеи столетиями вплетали в Закон. «Люби ближнего твоего, как самого себя», — это предписание содержится и в книге Левит, однако главным было ограничение, что «ближними» признаются одни только собратья-иудеи. Христос восстановил первичное, забытое предписание о любви к ближним, независимо от их расы и веры; именно это было смыслом Его слов «Я пришел не нарушать Закон, но исполнить его», а чтобы не было сомнений в сказанном. Он добавил: «Вы слышали, что говорилось ... ненавидь врага своего, а Я говорю Вам: Любите врагов своих». Формальное возражение этому гласит, что специфической заповеди «ненавидь врага своего» в Ветхом Завете не содержится. Однако, значение слов Христа совершенно ясно: в Ветхом Завете содержится столько предписаний убивать и истреблять соседей, не признаваемых «ближними», что без чувств враждебности и ненависти они были бы невозможны. Учение Иисуса Христа было прямым вызовом Закону в его фарисейской интерпретации; к тому же Он еще более усилил этот вызов, отказавшись играть роль националистического освободителя и завоевателя, о котором говорили пророчества и что ожидалось всеми от Миссии. Приняв подобную роль. Он вероятно нашел бы больше последователей, а возможно даже и поддержку фарисеев. Однако в Его ответе слышен не только отказ, но и упрек: «Мое царство не от мира сего .. Царство Божие внутри вас есть... не собирайте себе сокровищ на земле ... но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут». Все, что Он выразил столь простыми словами, было спокойным, но прямым вызовом по адресу самых могущественных людей того места и времени, ударом по основам веры, которую их секта возводила в течение столетий. Нагорная Проповедь немногими словами опровергла то, чему учили сотни страниц Ветхого Завета. Она противопоставила любовь ненависти, прощение отмщению, милосердие злобе, доброе соседство отчужденности, правосудие дискриминации, утверждение или новое подтверждение отказу, жизнь смерти. Как и главы «благословений — проклятий» Второзакония, Нагорная Проповедь начиналась благословениями, но на этом сходство кончалось. Второзаконие сулило материальные блага в виде новых земель, добычи и истребления врагов в награду за строгое соблюдение тысяч, порой глупейших, «законов и предписаний», многие из которых прямо предписывали убийство. Нагорная Проповедь не обещала никаких материальных наград, а просто учила, что нравственное поведение, смирение, старание жить по правде, милосердие, чистота, миролюбие и праведность благословенны сами по себе и будут вознаграждены духовно. Во Второзаконии за благословениями следовали проклятия; в Нагорной Проповеди никаких угроз нет, она не требовала, чтобы нарушитель был «побит камнями до смерти», «повешен на дереве» или, наконец, «искупил свое прегрешение ценой омовения рук в крови телицы». Худшее, что могло постигнуть грешника, это «быть наименьшим в Царствии небесном», а самая большая награда праведнику была «назваться наибольшим в Царствии Небесном». Молодой Галилеянин никогда не учил раболепству, но лишь внутреннему смирению, и лишь в одном неизменно и постоянно сказывался Его гнев: в нападках на фарисеев. Слово фарисеи означало «не соприкасающихся с нечистыми людьми и вещами». По словам Еврейской Энциклопедии, «Иисус отличался от фарисеев только в своем отношении к множеству нечистых и немытых». Хорошо сказано — «только»! Именно это «только» включало в себе пропасть между понятиями племенного божества и Единого Всеобщего Бога, между доктриной ненависти и учением любви. Вызов был очевиден, и фарисеи его немедленно приняли, начав расставлять Христу ловушки по их старой системе, описанной много лет назад Иеремией: «Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: может быть, говорят, он попадется, и мы одолеем его и отмстим ему». Фарисеи следили за ним, спрашивая: «Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?» (это было наказуемым нарушением Закона). Но Христос и в спорах побеждал их, избегая ловушек и отвечая быстро, но спокойно: «...не здоровые имеют нужду во враче, но больные... ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию». Следя за ним далее, фарисеи увидели, что ученики Его срывали колосья и ели их в субботу (что было новым нарушением их «Закона»): «Вот ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу». Их вопросы всегда относились только к обрядам, но никогда не к вере или поведению: «Зачем ученики Твои преступают предание старцев? Ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб» «Лицемеры!» — отвечал Он — «Хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим». Это было не в бровь, а в глаз: «Закон» был законом не Божьим, но законом левитов и фарисеев, другими словами, «заповедями человеческими». После этого ни о каком компромиссе не могло быть речи, Иисус Христос отвратился от фарисеев, «и призвав народ сказал им: слушайте и разумейте. Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека». Этим Он обличил ничтожность одной из наиболее ревниво охраняемых прерогатив священства связанной с приготовлением и употреблением пищи и облеченной целым ритуалом убоя скота, выцеживания крови, с негодностью «того, что помирает само по себе» и т.д. Все это были, несомненно, «заповеди человеческие», хотя и приписываемые Моисею; строгому соблюдению этого диетического ритуала, под контролем фарисеев, придавалось ими первостепенное значение. Вспомним, что для «искупления беззаконий, творимых народом», Иезекиилю было приказано есть хлеб, испеченный на человеческом кале; он же, в свое оправдание, сослался на безоговорочное выполнение им всех диетических предписаний, и тогда это приказание было несколько смягчено. Даже ученики Христа были настолько приучены к этим столовым традициям, что не могли понять как вдруг «то, что выходит из уст», может осквернить человека, но не то, что входит; они попросили разъяснения, добавив: «Знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились». Иисус ответил ученикам простой истиной, которая, однако, для фарисеев была неслыханном ересью: «Еще ли не понимаете, что все входящее в уста проходит в чрево и извергается вон? А исходящее из уст — из сердца исходит; сие оскверняет человека. Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяние, любодеяние, кражи, лжесвидетельства, хуления; это оскверняет человека; а есть неумытыми руками — не оскверняет человека». Эти слова опять были наказуемым нарушением «Закона», и фарисеи стали готовить смертельный удар. Они подготовили хитроумные вопросы: «тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах». Было поставлено два главных вопроса: «Позволительно ли давать подать кесарю, или нет?», и второй: «а кто мой ближний?» За отрицательный ответ на первый вопрос Он мог бы быть наказан по законам чужеземных правителей страны, т.е. Рима. Неверный ответ на второй позволил бы фарисеям обвинить Его перед римскими властями в нарушении их собственного закона, потребовав за это наказания. Подобный же метод был описан уже Иеремией, но он в ходу и сейчас, в 20-ом веке после Р.Х. Все, кто принимает участие в публичных дискуссиях, хорошо знают, как можно заранее подготовить хитрый вопрос, на который трудно ответить сразу. Есть много способов избежать ловушки: опытный оратор может, например, либо вообще отказаться отвечать, либо ответить встречным вопросом. Гораздо труднее, однако, вместо того, чтобы увертываться, дать прямой и полный ответ, не отступая от своих принципов, и в то же время избегая ловушки и не подставляя себя под удар. Это требует высших качеств быстроты соображения, присутствия духа и ясности мысли. Ответы Христа на оба вопроса фарисеев, представляют собой для всех времен образцы такого совершенства, сравниться с которым простой смертный может только мечтать. «Итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» (Вопрос звучит в поддельно честном и дружелюбном тоне). «Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете меня, лицемеры?, ..отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышавши это, они удивились и, оставивши Его, ушли». (Матф. 22:22). Во втором случае «один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Отвечая, Христос опять отбросил весь груз левитского закона, восстановив две истины: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим ...и ближнего твоего, как самого себя». И тут последовала коварная ловушка: «а кто мой ближний?». Кто из смертных сумел бы ответить, как Иисус? Конечно, нашлись бы люди, которые, как и Он, открыто высказали бы свои взгляды, зная, что рискуют жизнью: людей, готовых идти на мученичество не так уж мало. Но Он сделал больше: как опытный фехтовальщик, он обезоружил противника, выбив шпагу из его рук. Его провоцировали заявить открыто, что «язычники» тоже «ближние», и этим осудить самого себя в нарушении закона. По сути Христос так и ответил, но Его слова совершенно посрамили спрашивавшего; редко случалось законникам терпеть такое унижение. Левитско-фарисейское учение признавало «ближними» только иудеев, а из всех отверженных язычников самаряне считались самыми отвратительными (об этом говорилось выше). Даже прикосновение к самарянину оскверняло и считалось злейшим «нарушением» (так это считается и до сего дня, но кому из не-евреев об этом известно?). Целью вопроса было спровоцировать Христа на такой ответ, который поставил бы Его под самое суровое наказание; однако, избрав для ответа притчу о самарянине, Христос проявил поистине сверхчеловеческие смелость и гениальность, рассказав, как некоторый человек «...попался разбойникам... которые изранили его и оставили едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою... а также один левит (обычный укор Христа тем, кто искал предать Его смерти) ...и прошли мимо. Самарянин же некто, проезжая... увидев его, сжалился и подошел перевязал ему раны... и привез его в гостиницу», заплатив за уход за ним. «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» (Лука, 10). Прижатый в угол законник, не посмел произнести грязное имя «самарянин», но ответил: «тот, кто проявил милосердие», и, видимо, только потом сообразил, что тем самым он присоединился к осуждению тех, от чьего имени он действовал: священника и левита. «Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же». Этими немногими словами Христос, не делая прямого намека, заставил спрашивавшего самого осудить всю расовую ересь, на которой был построен фарисейский закон. Один из сравнительно умеренных критиков-иудаистов, Монтефиоре, жалуется, что, говоря «любите врагов своих», Христос сделал исключение, не сказав ни одного доброго слова о самих фарисеях. Об этом можно спорить. Христос знал, что и Он, и любой другой, разоблачающий фарисеев, будут убиты. Верно и то, что Он выделял фарисеев и книжников, как главных виновников секты, извратившей Закон, заклеймив их не имеющими равных в мировой литературе словами: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете ... вы обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном гиены, вдвое худшим вас ...вы даете десятину с мяса, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру... вы очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды... Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты... Строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников и говорите, «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитой крови пророков»; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же веру отцов ваших. Змии, порождение ехиднины!» Если некоторые критики находят эти три последних слова чересчур жесткими, то пусть они прочтут их в связи с предшествующими тремя фразами, в которых видно предчувствие Христом своего близкого конца. Готовый умереть обращается здесь к тем, кто собирается предать его смерти, и здесь никакие слова не могут быть слишком суровыми. Но, ведь, даже и смертельный упрек: «дополняйте меру отцов ваших», позже дополняется словами: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают». Мы видим, как близится конец. «Первосвященники, книжники и старейшины» (Синедрион) собираются под главенством Каиафы, чтобы согласовать меры против того, кто оспаривает их авторитет и Закон. Иуда Искариот, единственный иудей среди Его учеников-галилеян, «и с ним множество народа с мечами и кольями от первосвященников, и книжников, и старейшин народных», идет в Гефсиманский сад и предает Иисуса поцелуем смерти. Этот Иуда заслуживает нашего внимания. Он был дважды канонизирован в двадцатом столетии: первый раз в большевистской России (т.н. «живой церковью» — прим. перев.), а потом в Германии, после поражения Гитлера. Смысл этих двух эпизодов ясен: та секта, что была в начале нашей эры в Иерусалиме сильнее Рима, стоит сегодня и на Западе у вершины власти. Согласно Евангелию от Матфея, Иуда впоследствии повесился; предательство не принесло ему счастья, и он избрал вид смерти, «проклятый Богом». Сионистские историки школы Кастейна питают к Иуде явную симпатию. По мнению самого Кастейна, Иуда был добрым малым, который разочаровался в Христе и «тайно порвал» с Ним: формулировка, которую мы находим только в сионистской литературе. | |
Категория: Sion | Добавил: Bruder (13.07.2009) | |
Просмотров: 1432 | Рейтинг: 0.0/0 | |
Всего комментариев: 0 | |