С появлением этих статей заклятие, лежавшее до тех пор на еврейском вопросе и на еврейской программе мирового господства в нашей стране, прекратилось. Стало возможным пользоваться словом «еврей» при обсуждении серьезных вопросов без страха и запугиваний. До сего времени право пользоваться этим словом составляло особую привилегию еврейских публицистов, которые применяли его исключительно в целях хорошо обдуманной и благожелательной пропаганды. Они получили даже возможность требовать изъятия из программы школьного преподавания некоторых мест из Шекспира, ссылаясь на неудовольствие вызываемое ими среди евреев, или удаления из Бостонской библиотеки картины Саргента, потому, что она изображала синагогу в упадке. Но если с нееврейской стороны делался какой-либо намек на то, что нееврей раскусил еврея, то с невероятной быстротой начинался вопль о предубежденности.
       Следствием этого явилось такое стеснение в речах, примеры которого редко можно было встретить в нашей истории. — Например, на одном парадном обеде один из ораторов употребил в своей речи слово «еврей», желая обозначить им деятельность одного еврейского банкира. Один из гостей, еврей, вскочил и обратился к оратору с вопросов считает ли он приличным для американца употреблять это слово для обозначения целой нации. Оратор ответил с уверенностью «да», что было встречено общим одобрением слушателей. В той местности, где этот случай имел место, языки деловых людей долгое время были связаны тем неписанным законом, который гласил, что евреев ни в коем случае нельзя называть евреями.
       Еще год тому назад никто не мот бы подумать, что такая газета, как «Chicago Tribune», признает за правильный политический шаг для ежедневной газеты поместить редакционную статью о еврейской программе мирового господства, притом на первой странице и в первом столбце, а в заглавии напечатать жирным шрифтом слово «еврей» и оставить в тексте статьи это слово везде без изменения. Обычно поступали так, как делала одна газета восточных штатов: везде, где в статье встречалось выражение «международный еврей», его заменяли словом — международный «финансист».
       Итак 19 июня 1920 года «Chicago Tribune» поместила на первой странице, в первом столбце каблограмму своего специального корреспондента Джона Клайтона под заглавием: «Троцкий ведет еврейских радикалов к мировому господству. Большевизм только орудие для достижения определенного плана». Начало ее гласит:
       «В течение последних двух лет, офицеры разведки и сотрудники различных секретных служб Антанты доносят о всемирном революционном движении вне большевизма. Вначале эти два течения в донесениях смешивались в одно, но в настоящее время нити, на которые удалось напасть, все более и более распутываются». Мы уже имели случай заметить, что и наша разведка располагала такими же сведениями, хотя, надо думать, в силу еврейского влияния на правительство, разведывание не велось с должной выдержкой. Во всяком случае мы знаем из еврейских источников, чтобы не называть других, что Министерство Юстиции Соединенных Штатов в течение последнего времени заинтересовалось вопросом настолько, что приступило к расследованию. Так или иначе достойно внимания, что правительственные чины Антанты выказывали интерес к этому вопросу в течение двух лет. Это — факт, который должны себе заметить те лица, которые утверждают, что весь этот вопрос выдуман немцами.
       В самом деле, возникновение еврейского вопроса мыслящих людей Америки вызывает неизменно возражение с еврейской стороны, что это является немецким продуктом ввоза и что антисемитская волна, затопившая Германию и очистившая новое германское правительство от еврейского революционного влияния, является лишь уловкой для того, чтобы свалить поражение Германии на евреев. Как раз теперь все американские раввины проповедуют, что, как учит всемирная история, всякая большая война всегда вела за собой новые «нападки» на евреев. Между тем на деле бесспорно только то, что всякая новая война открывала народам глаза на влияние, которое проявляли на ход ее международные еврейские денежные властители. Казалось бы, этот факт заслуживает более обоснованного объяснения, чем простая ссылка на «предубежденность». Далее статья, помещенная в «Трибуне», равно как и все прочие данные, подтверждают, что интерес к еврейскому вопросу далеко не ограничивается одной Германией; нельзя даже сказать, что там он проявляется всего сильнее. Напротив, самую большую деятельность в этом отношении проявили отделы секретной службы Антанты.
       Во второй части указанной статьи проводится различие между большевизмом и еврейским стремлением к мировому господству: «Работа большевизма направлена на разрушение существующего общества и на международное братство рабочих, как властителей мира. Что же касается второго движения, то оно работает в целях создания расового мирового господства. Насколько разведка британского, французского и нашего правительства могла добраться до его источников, оказывается, что духовными вождями этого плана являются еврейские радикалы». Далее в статье говорится: «В рядах коммунистов есть группа, принадлежащая к этой партии, которая на коммунизме не останавливается. Для вождей коммунизм имеет лишь второстепенное значение (это заставляет вспомнить слова Лорда Ефстафия Перси, воспроизведенные канадской «Еврейской Хроникой»: «не потому еврей придает значение радикальному образу мыслей, что он желает принять участие в нееврейском патриотизме или демократизме, но потому, что всякая существующая нееврейская система управления ему ненавистна»). Они готовы использовать для своих целей безразлично все, что угодно, будь то восстание Ислама, ненависть центральных держав к Англии, японские вожделения на Индию или торговое соперничество между Америкой и Англией. Как подобает всякой мировой революции, так и данная прежде всего направлена против Англосаксов. Организация еврейско-радикального всемирного движения уже почти в каждой стране завершена. Стремления этой еврейско-радикальной партии не основаны на альтруизме, но направлены единственно на получение свободы для собственной расы».
       Нельзя не признать, что приведенные факты могут возбудить справедливое беспокойство. Если бы они были помещены в грошовом листке без ответственного редактора, то рядовой читатель не обратил бы на них внимания, как на глупости: так мало знает рядовой читатель те тайные влияния, которые входят в его жизнь и определяют его судьбу. Но в большой газете они подвергаются другой оценке. Поэтому «Трибуна» и не ограничивается одной этой статьей. 21 июня 1920 года появилась новая передовая статья: «Мировая беда». По-видимому задачей этой статьи было предотвратить недоразумения, могущие возникнуть в понимании целей предыдущей статьи: «Вмешательство евреев в это движение, говорится в ней, имеет целью установить новое расовое мировое господство». «Трибуна» к этому прибавляет, что в то время, когда евреи других стран, по всей вероятности, содействуют этой мировой беде по понятным причинам, напротив, евреи Англии и Соединенных Штатов «вполне лояльны и представляют собой консервативных носителей национальных традиций». Было бы очень хорошо, если бы это было так. Может быть, это даже и верно по отношению к десятку отдельных евреев на тысячу. Но это, несомненно, неверно по отношению к тем международным элементам, в чьих руках все нити всех правительств и которые в течение последних шести трагических лет вели себя так, что их поведение должно быть, наконец, выведено на свежую воду. Очень жаль, если американские и английские евреи принуждены будут в течение некоторого времени испытывать известную тревогу, от которой всякий был бы рад их освободить: но она неизбежна до тех пор, пока не будет сказано последнее слово правды и пока сама еврейская масса не стряхнет с себя тех, которые еще и по сие время пользуются глубочайшим уважением с ее стороны.
       Полезно заняться выяснением различия и сходства, с каким неевреи и евреи относятся к вышеуказанному движению, стремящемуся установить еврейское мировое господство. Еврейские писатели его безусловно отрицают: «все неверно, все ложь, все выдумано врагами евреев с целью пропаганды ненависти и убийств». Но по мере того, как накопляются доказательства, тон их меняется: «хорошо, допустим, что все это верно; но чему же здесь удивляться, если бедные притесняемые евреи, доведенные своими страданиями почти до безумия, мечтают о том, чтобы поразить своих врагов и самим стать во главе государственной власти?» Нееврей в данном случае добавил бы: «хорошо, но все это русские евреи. Это нас не касается. Американские евреи безупречны. Они никогда не могли бы решиться на что-нибудь подобное».
       Если бы нееврейское мышление глубже проникло в фактическую обстановку, то оно принуждено было бы допустить существование своего рода разрушительного движения, сила которого потрясла даже нашу страну, и отметить, что духовными вождями в нем революционеры-евреи. Если допустить, что это положение верно, то надо либо согласиться с той теорией, что движение это по своему происхождению, пропаганде, исполнению и целям действительно является еврейским, либо, наоборот, придти к выходу, что, хотя это движение и мировое, но еврейским оно сделалось лишь случайно. Окончательный выход у евреев и неевреев должен быть один и тот же: признать, что нечто подобное вышеуказанному движению действительно существует. Так например, «Christian Science Monitor», значение которого, как газеты, никто отрицать не станет, в недавней передовой статье говорит об этом предмете следующее: «Несмотря на все, было бы роковым заблуждением сделать вывод о том, что еврейской опасности больше не будет существовать, если ей дать другое название и другую окраску». Еврейскую опасность можно было бы назвать, согласно одной из самых возвышенных книг Ветхого Завета, «ужасом в нощи», и сознательно или бессознательно Нилус понимает под ней то же самое, что и псалмопевец под «властителями зла духовнаго». Другими словами, для того, кто понимает знамение времени, представляется бесспорным, что существует тайная международная политическая организация, которая неустанно работает при посредстве своего психологического аппарата, в то время как все человечество, которое должно было бы бодрствовать, находится в глубоком сне». «Монитор» предостерегает от опасности предрассудков и от пренебрежения логикой доказательств; это вполне уместно и составляет желание каждого, кто взял на себя задачу заняться этим предметом. В действительности, трудности возникают чаще от пренебрежения к фактам, чем к доказательствам. Можно с уверенностью утверждать, что предрассудки по большей части существуют вопреки фактам и несмотря на факты, а вовсе не основываются на них. Нужно остерегаться двух предрассудков, если хочешь ближе подойти к этому вопросу.
       Первый предрассудок — в том, что еврейская программа мирового господства, если таковая действительно существует, будто бы недавнего происхождения. При простом упоминании о такой программе неевреи, по всей вероятности, думают, что она составлена на прошлой неделе или в прошлом году, или во всяком случае в новейшее время. Это вовсе ниоткуда не вытекает, а в еврейских делах в особенности. Легко понять, что, если бы программа была составлена недавно, то она была бы совсем другой, чем та, которая лежит перед нами. Современная программа тоже существует, но по своему объему и основательности ее нельзя сравнить с той, которая существует уже в течение очень долгого времени. Совершенные статуты невидимых правительств не являются творениями тайных заседаний, но скорей представляют собой накопленную работу мысли и опыта многих столетий. Помимо того, если бы современное еврейское поколение даже имело желание не одобрять такого рода планов, то один факт, что они в течение столетий являлись тайным идеалом целой массы, уже является важным основанием для живущих ее представителей, чтобы с почтением преклоняться пред ним и сделать все для его осуществления. Ни одна идея не коренится в евреях так глубоко, как идея о том, что они являются избранным народом и что их будущее должно быть более блестящим, чем их прошлое. Большая часть христианского мира знает про это притязание. Может быть, оно даже и правильно, но нравственный правопорядок мира не может допустить осуществления этого притязания теми способами, которые применялись и применяются до сих пор. Я упомянул про древность идеи об избранном народе только ради одного. Я хочу показать, что нет ничего невероятного в том, что между разными программами, которые занимались идеей всемирного господства в целях ее исторического осуществления, могла находиться и очень древняя идея того же рода, обязанная своим происхождением работе мудрейших людей Израиля, которые приложили все свои силы и мысли, чтобы обеспечить ей успех. Многие мыслители, глубоко проникавшие в тайники мироздания, верили в существование такого плана; точно также многие лица, чьи научные знания ни в каком случае не могут быть опорочены, верили, что план этот, подобно театральным репетициям маленьких театров, неоднократно разыгрывается, в виде пробы, перед окончательным представлением на мировой арене.
       Таким образом можно допустить, что мы имеем дело с предметом, за который современные евреи и даже видные интернационалисты не могут быть ответственны, как инициаторы. Вернее, они получили этот план готовым, как часть своего древнего еврейского наследия. Если бы он был продуктом современного творчества и по-современному был составлен наспех, то можно было бы ожидать, что он и исчез бы с той же быстротой, с какою возник.
       Второй предрассудок, которого нужно остерегаться, состоит в том, что в каждом встречном еврее видят человека, знакомого с этой программой. Конечно, каждый еврей, не утративший живой связи со своим народом, прекрасно знаком с идеей — матерью о конечном торжестве Израиля. Но об особых планах, которые в ясно выраженной форме существуют в течение столетий ради достижения этого торжества, рядовой еврей так же мало знает, как и любой человек другой расы; он знает о них так же мало, как, скажем, рядовой немец знал о тайных планах старонемецкой партии, которая вызвала и вела последнюю войну. Рядовой еврей в планы тайного общества не посвящен, за исключением особо выдающихся евреев. Но само собой понятно, что достижение еврейского торжества будет приветствоваться каждым евреем. И если даже средства, примененные для этого окончательного достижения, явятся насильственными, то каждый еврей, несомненно, усмотрит в них далеко не слишком большое возмездие всему нееврейскому человечеству за все те страдания, которые, якобы, в течение столетий причинялись сынам Иакова.
       Устранив таким образом возможные предрассудки, нужно все же придти к несомненному выводу, что если такая еврейская программа мирового господства, действительно, существует, то должно существовать и известное число лиц, которые о ней знают и ее деятельно поддерживают, и эта группа лиц должна где-то иметь своего официального главу. Для многих исследователей явится камнем преткновения самая мысль о возможности последнего, более чем даже все остальное. Мысль о еврейском мировом владыке представляется слишком дикою для разума, который не находится в постоянном живом контакте с основным вопросом. Между тем ни одна раса не подчиняется по инстинкту столь охотно единодержавию, как еврейская, ни одна не стремится так к власти и не оказывает ей такого уважения.
       Только поняв, как евреи высоко ценят вообще власть, можно найти объяснение своеобразности всех их поступков. Еврей, прежде всего, «делает деньги» потому, что до сего времени деньги — единственный известный ему способ приобрести власть. Евреи, которые достигли выдающегося положения другими способами, сравнительно немногочисленны. Все это вовсе не является антисемитскими россказнями. Знаменитый англоеврейский врач д-р Бернард фон Овен говорит то же самое: «Все другие способы общественных отличий еврею воспрещены. И если он знает, что богатство обеспечивает власть, почет и уважение, то можно ли его порицать за то, что он стремится приобрести богатство, чтобы после купить на него себе общественное положение или подкупить само общество, которое так охотно склоняется перед алтарем Мамона?» Евреи — не противники королей, они противники такого государственного склада, который не допускает еврейского короля. Грядущий мировой самодержец будет еврейским монархом и воссядет на престол Давида, — в этом все пророчества совпадают с документами, содержащими программу мирового господства. Есть ли на свете, в настоящий момент, такой монарх? Если его даже нет, то люди, которые могут избрать такого монарха, существуют. Еврейские монархи прекратились уже в дохристианские времена, но приблизительно до XI века были так называемые «князья изгнания», главы евреев, рассеянных среди народов. Они носили и носят еще имя «Экзилархов», — властителей изгнания. Их свиту составляли Сионские мудрецы; они имели придворный штат и издавали законы для своего народа. Они пребывали в тех местах, где это было нужно, смотря по времени и общей обстановке в христианских и мусульманских странах. Открытым остается вопрос, уничтожена ли эта должность с последним, официально известным Экзилархом или только исчезла с видимой поверхности истории? Прекратился ли этот уклад совсем или существует в другом виде? Всем известно, что существуют официальные места, где издаются еврейские всемирные правовые постановления. Также известно, что существуют мировые организации евреев, т. е. особые организации между самими весьма сплоченными общинами еврейского народа, равно как и то, что в определенных еврейских оборонительных и наступательных действиях существует единство во всем мире. Словом, в положении и в воззрениях евреев нет ничего такого, что противоречило бы возможности существования Экзиларха в настоящее время; напротив, мысль об этом должна быть для евреев большим утешением.
       «Еврейская энциклопедия» по этому поводу замечает: «странным образом Экзилархи еще поминаются на субботних собраниях по ошкеназийскому обряду».
       «Евреи сефардийского обряда не сохранили этот пережиток, точно также его нельзя встретить и в большинстве реформированных синагог 19 века».
       Теперь посмотрим, существует ли еврейский Синедрион, то есть управляющая или совещательная еврейская корпорация, которая имеет верховный надзор за делами всего этого народа во всем мире?
       Еврейский Синедрион представляет собой очень интересное учреждение. Происхождение его и способ его устройства темны и неясны. Он состоял из 71 члена, включая в эти число и председателя, и выполнял задачу как бы политического сената. Источник, от которого Синедрион черпал свою правительственную власть, нам не известен.
       Он не являлся выборной корпорацией. Он не был демократичен и не имел характера представительства. Он не был ответствен перед народом. По всем этим особенностям он и являлся чисто еврейским учреждением. Синедрион призывался царем или первосвященником не для того, чтобы блюсти интересы народа, а для того, чтобы помогать верховному главе государства в делах управления. Он или собирался по особому приказу, или заседал непрерывно. По-видимому, устройство его было того же рода, как всем известный уклад, при помощи которого аристократия обычно удерживалась у власти, не обращая внимания на политическое развитие народа. «Еврейская Энциклопедия» говорит по этому поводу: «Синедрион был по своему характеру аристократичен и состоял из членов самых влиятельных семейств дворянства и священства, почему, по всей вероятности, свой правительственный авторитет черпал из самого себя».
       Эта корпорация поддерживалась второй, с ней схожей, которая управляла религиозными делами народа; члены ее, по-видимому, принадлежали к классам более близким народной массе.
       Синедрион проявлял свою власть не только над евреями, жившими в Палестине, но и над всеми остальными, которые были разбросаны по всему свету. В качестве сената с политической властью он перестал существовать с падением еврейского государства в 70 году, но есть данные, указывающие, что в качестве совещательной корпорации он продолжал существовать до IV столетия.
       В 1806 году, в виду желания Наполеона иметь ответы, касающиеся евреев, было созвано собрание еврейских нотаблей, членами которого были выдающиеся французские евреи. Это собрание, с своей стороны, чтобы узнать мнение всего еврейства об ответах на вопросы, поставленные Наполеоном, собрало Синедрион. Последний собрался в Париже 9 февраля 1807 года. Он действовал по древним узаконениям и был собран из всех частей Европы для того, чтобы придать вес всего еврейства возможному соглашению французских евреев с Наполеоном.
       По опубликовании своих решений, Синедрион 1807 года объявил, что он во всех отношениях подобен древнему Синедриону и что он — «законное собрание, облеченное властью издавать распоряжения, дабы способствовать благополучию Израиля».
       Из этого факта можно сделать следующий вывод: то, что делают современные вожди евреев в настоящее время, в целях поддержания политики и уклада Израиля, не является чем-то новым, не представляется новой позицией и даже не является доказательством существования нового плана. При еврейской замкнутости было бы весьма естественно, если бы Синедрион существовал и по настоящее время. Древний Синедрион возглавлялся, насколько известно, десятью мужами, которые по своему положению стояли выше других членов; было бы вполне естественно, если бы и в наше время вожди евреев группировались в отдельные комиссии сообразно с их целями в отдельных странах.
       Из года в год происходят мировые съезды выдающихся евреев всех стран. Они собираются, не обращая внимания ни на что. Судьи высших степеней высших судов различных стран, международные финансисты, еврейские ораторы «либеральных» направлений, которых слушают и почитают также и неевреи, политические стратеги всех партий мира собираются, где им вздумается, но содержание их совещаний делается известным лишь постольку, поскольку это им угодно. Что все участники таких съездов являются в то же время членами какого-то интимного дружеского круга, допустить трудно. В списках этих депутатов всегда можно найти дюжину-другую имен, с которыми никто, конечно, не захочет поставить рядом, скажем, Ридинга или Рихтера Брандеса. Когда собирается современный Синедрион, и в этом не было бы ничего удивительного, то, наверно, собрание это происходит в составе тесного кружка лиц, которые получили одобрение со стороны денежной, умственной и стоящей у власти еврейской аристократии. Механизм еврейского мирового управления готов и может начать действовать. Евреи убеждены, что их религия и нравственные законы самые лучшие, что они знают самые лучшие способы воспитания, обладают лучшим общественным укладом и их идеал управления самый лучший. Если им нужно что-нибудь предпринять для своего общего благополучия или провести данную программу для внешнего мира, то им даже не нужно для этого выходить за пределы того, что они уже признали за лучшее.
       Однако, мир видит только часть того древнего механизма, которым международное еврейство пользуется во всех своих начинаниях. Бывают съезды финансовых, политических и интеллектуальных руководителей еврейства. Иногда цель этих съездов даже объявляется во всеобщее сведение. Но иногда происходят съезды и без указания той цели, во имя которой они созваны. Евреи съезжаются в данном городе, совещаются и потом разъезжаются.
       Существует ли всеми признанный верховный глава еврейства, подлежит еще выяснению. Но едва ли можно сомневаться в существовании так называемой внешней еврейской политики, т. е. в существовании определенного взгляда и плана действий по отношению к нееврейскому человечеству. Еврей чувствует, что он живет среди врагов, но вместе с тем он сознает, что он член народа, — единственного народа. Поэтому, он должен вести определенную политику против внешнего мира. Он должен приспособляться к обстановке и не в состоянии этого делать иначе, как вечно размышляя о том, что будет дальше. Это размышление должно привести его к решению влиять на дальнейшее развитие событий в желательном для него смысле. Существование тайного еврейского правительства с определенным образом действий по отношению к нееврейскому человечеству и политике будущего не представляется потому чем-то невероятным, как это может показаться на первый взгляд. При своеобразной позиции еврейства это представляется даже совершенно естественным. Положение евреев в мире вовсе не таково, чтобы они могли погрузиться в спокойный сон, будучи всем довольны; скорей оно заставляет их организоваться против неприятных возможностей будущего и изыскивать способы эти возможности обратить на пользу своей расы. Вовсе не противно здравому смыслу и вполне разумно допустить возможность существования Синедриона, мировой корпорации мировых еврейских вожаков всех стран, существование даже Экзиларха, видимого и признанного главы Синедриона, в качестве тайного предтечи грядущего мирового владыки; то же самое надо сказать и о возможности существования мировой программы, подобно тому, как всякое правительство имеет программу своей внешней политики. Такого рода учреждения вполне оправдались бы существующей обстановкой. Так же понятно, что не всякий еврей все это знает. Синедрион являлся всегда аристократией и остался бы таким и в настоящее время. Если раввины говорят со своих кафедр, что они ничего об этом не знают, то, может быть, они и говорят правду. Но если на что международный еврей может рассчитывать, так это на вероятность того, что каждый еврей обладает нужными качествами для того, чтобы стремиться доставить своему народу власть и значение. Как бы мало ни знали второстепенные еврейские вожди о мировой программе, но все же они относятся с величайшим уважением и доверием как раз к тем самым лицам, которые могут осуществить эту программу, если она действительно существует.
       24 параграф «Сионских протоколов» по этому предмету гласит: «Теперь я рассмотрю, что необходимо для того, чтобы корни дома Давидова проникли глубоко в недра земли. Эта династия еще и поныне дает нашим мудрецам, управляющим всей мыслью человечества, власть господствовать над мировыми событиями».
       Если считать, что на сказанном не стоит останавливаться, то это место значило бы только то, как это и сказано дальше в протоколе, что, хотя мировой владыка еще не существует, но все же династия Давидова поручила сионским мудрецам предуготовить ей путь. Про этих Мудрецов говорится, что они не только подготовляют тех, которые управляют делами еврейства, но что они придают форму человеческой мысли и влияют на нее в благоприятном для их планов смысле. Пускай программа остается скрытой! Приведение ее в исполнение и последствия этого не могут остаться неизвестными. Поэтому представляется возможным найти ее нити во внешнем мире и проследить путь их до исходного пункта, где и обнаружится сама программа. Содержание ее, безразлично — хорошее или дурное, стоит того, чтобы сделаться известным человечеству, которого она касается.