Приветствую Вас Гость!
Книга Кагала
Книга Кагала
Друзья сайта
| Главная » Статьи » СССР: 1917 - 1985 » Red simfony |
Rs 02
«Эта книга - результат перевода нескольких тетрадей, найденных на теле доктора Ландовского в избе, в городе Ленинграде одним испанским волонтёром. Он принёс их нам. Мы долго работали над записями, несколько лет. Долго мы не были уверены, что их вообще удастся опубликовать. Настолько необычны и невероятны его последние заключения, что мы бы их никогда и не опубликовали, если бы все рассказанное не совпадало бы реальными фактами. Перед тем, как эти записки были опубликованы, мы подготовились к возможной полемике. Мы отвечаем полностью на все вопросы. Никто не в состоянии опровергнуть написанного…» Mauricio Carlavilla
Христиан Раковский (наст. Хаим Рейковер) был одним из основателей Советского Больше-визма. Хаим Раковский родился в Болгарии. Учился на медицинском факультете во Франции и в Россию первый раз попал только по направ-лению Еврейского Интернационала во время революции. С 1919 года по 1923 год был Пред-седателем Совета Народных Комисаров Украины и фактическим полновластным диктатором Украины.
(На фото: Раковский и Троцкий, 1924 г.) Доктор Ландовский - еврей из Польши, но жил в России. Его отец, полковник русской импе-раторской армии, был расстрелян большевиками в 1917 году. История жизни Ландовского удивительная. Он окончил мединститут в России перед революцией и два года после этого ещё учился в Сорбонне, в Париже. Он свободно изъяснялся по-французски. Он изучал влияние наркотиков на организм, чтобы помочь хирургам при операциях. Будучи талантливым доктором, Ландовский проводил эксперименты и добился кое-каких положительных результатов. Однако после революции, для него все дороги оказались закрытыми. Вместе с семьёй он жил в нищете, пробиваясь на случайных работах. Не имея возможности самому публиковать работы, он разрешил более успешному коллеге опубликовать его работы под своим именем. Затем НКВД заинтересовалось этими работами. Одним днём 1936 года в дверь к Ландовскому постучали и приказали ему следовать за ними, больше в семью он не вернулся. Ландовского поместили в химическую лабораторию НКВД под Москвой. Там он и жил и работал на своих хозяев. Он присутствовал при допросах. У него было мужества делать записи того, что он видел, и он держал эти записи и копии документов в полых ножках своего стола в химической лаборатории. Жил он где-то до начала войны. Как он очутился в Ленинграде, и как он был убит, неизвестно. Настоящий документ – это точный протокол допроса бывшего посла СССР во Франции Христиана Раковского во время процесса Троцкистов в 1938 году, когда его судили вместе с Бухариным, Рыковым, Ягодой, Караханом и другими. Для того, чтобы спасти свою жизнь, обвиняемый Раковский сделал заявление, что он готов сообщить всю известную ему информацию. Известно, что Раковский был сначала приговорён к расстрелу, но затем расстрел, как результат данного допроса, был заменён 20 годами тюрьмы. "Гаврила Гаврилович Кузьмин" (Габриэль) – следователь. На самом деле это человек под именем Рене Дюваль - еврей из Франции. Он был сыном миллионера, красивый и талантливый. Он учился во Франции. Его овдовевшая мать обожала его. Но молодой человек увлёкся коммунистической пропагандой и был завербован ОГПУ. Ему предложили учиться в Москве, и он согласился. Он прошёл одну из школ ОГПУ и стал иностранным агентом. Когда он захотел передумать, было уже поздно. Таким образом, он предпочел, коли уж так получилось, работать, и работал так, что зарабатывал хорошие отзывы. РЕНТГЕНОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИИ
Я вернулся в лабораторию. Моя нервная система давала о себе знать, и я предписал себе абсолютный покой. Я провожу в кровати почти что целый день. Вот я здесь четыре дня уже совершенно один. Габриель ежедневно справлялся обо мне. Он должен считаться с моим состоянием. При одной лишь только мысли, что меня снова могут послать на Лубянку для присутствия при новой сцене террора, я волнуюсь и дрожу. Мне стыдно, что я принадлежу к человеческому роду. Как низко пали люди! Как низко пал я! * * *
Прошло только семь дней, когда однажды утром в доме появился Габриель. Я заметил, что он имел энергичный и воодушевленный вид и был в оптимистическом настроении. Тем не менее, те вспышки радости, которые озаряли черты его лица первое время, не появлялись больше никогда. Казалось, будто он хотел разогнать тени, которые обволакивали его лицо, усиленной активностью и умственным напряжением. После завтрака он сказал мне: — У нас есть тут гость. — Кто же это?—спросил я его. — Раковский, бывший посланник в Париже. — Я его не знаю. — Это один из тех, которого я показывал Вам той ночью, прежний посланник в Лондоне и Париже… Конечно, большой приятель Вашего знакомого Навачина… Да, этот человек в моем распоряжении. Он у нас здесь; с ним хорошо обращаются и присматривают за ним. Вы его увидите. — Я?.. Почему?.. Вы хорошо знаете, что я не страдаю никаким любопытством к делам этого рода… Я прошу избавить меня от новых зрелищ; я еще не совсем здоров после того, на чем меня заставили присутствовать. Я не ручаюсь за свою нервную систему и за свое сердце… — О!.. Не беспокойтесь. Этот человек уже сломлен. Никакой крови и никакого насилия. Нужно только давать ему в умеренных дозах наркотические средства. Я принес вам сведения: это от Левина (Бывший личный врач, который отравил Ленина по приказу Троцкого и судимый вместе с Раковским), который все еще обслуживает нас своими познаниями. Кажется, где-то в лаборатории имеется “волшебное лекарство”, способное творить чудеса. — Вы верите во все это?.. — Я говорю в образной форме. Раковский настроен сознаться во всем, что он знает касательно дела. Мы уже здесь имели первоначальную беседу с ним, и получается неплохо. — В таком случае для чего нужно это “волшебное лекарство”? — Увидите, доктор, увидите. Это маленькая предосторожность, продиктованная профессиональным опытом Левина. Она поможет добиться того, чтобы наш допрашиваемый чувствовал себя оптимистом и не терял надежды и веры. Он уже считает свои шансы спасти свою жизнь достаточно большими. Это первый эффект, которого надо было достигнуть; теперь нужно достигнуть того, чтобы он все время находился как бы в состоянии переживания решающего счастливого момента, но не теряя своих умственных способностей; правильнее сказать, их нужно обострить… Ему нужно создать состояние опьянения совершенно особенное… Как бы это выразиться?.. Точно: состояние просветленного опьянения. — Что-то вроде гипноза?.. — Да, так, но без усыпления. — И я должен изобрести препарат для всего этого? Мне кажется, вы преувеличиваете мои научные таланты. Я не смогу достигнуть этого. — Да, но не надо ничего изобретать, доктор. Что касается Левина, то, как он утверждает, проблема эта уже разрешена… — Он всегда производил на меня впечатление несколько шарлатана… — Пожалуй, да, но я думаю, что указанный им препарат, если даже и не будет таким действенным, то поможет нам добиться желаемого; в конце концов не надо ожидать чуда. Алкоголь против нашего желания заставляет нас говорить глупости, почему же другое вещество не может побудить нас говорить разумную правду, а не глупости?.. Кроме того, Левин рассказывал мне о предыдущих случаях, по-видимому, достоверных… — Почему Вы не хотите заставить его принять участие в деле еще хотя бы один раз?.. Или он может не послушаться?.. — О, нет! Он-то хотел бы. Уже достаточно одного стремления спасти или продолжить свою жизнь при помощи этой или другой услуги, чтобы не отказываться от нее. Но я сам не хочу пользоваться его услугами. Он не должен ничего слышать из того, что мне скажет Раковский. Ни он, никто. — Значит, я… — Вы — это другое дело, доктор; Вы личность глубоко порядочная… Я не Диоген, чтобы бросаться на поиски другого по снежным просторам СССР. — Спасибо, но я думаю, что моя честность… — Да, доктор, да; Вы говорите, что мы пользуемся Вашей честностью для всяких подлостей. Да, доктор, это так… но это так только с Вашей, абсурдной точки зрения А кому же могут на сегодняшний день нравиться абсурды? Например, такой абсурд, как Ваша честность?.. Вы уж всегда в конце концов заставляете меня отклониться от темы, чтобы повести разговор о самых увлекательных вещах… Но что же, собственно, будет происходить?.. Вы только должны помочь мне дозифицировать препарат Левина… Кажется, что в дозировке имеется незаметная черта, которая отделяет сон от бодрствования… просветленное состояние от одурманенного, разум от безумия… создается искусственное упоение. — Если дело только в этом… — И еще кое-что… Будем говорить серьезно. Изучите инструкции Левина, взвесьте их, примените их разумно к состоянию личности и силам арестованного. У Вас есть для изучения время до наступления ночи; Вы можете обследовать Раковского столько раз, сколько Вам нужно. И пока больше ничего. Вы мне не поверите, как я ужасно хочу спать. Я посплю несколько часов. Если до вечера не произойдет ничего необыкновенного, то я распорядился, чтобы меня не вызывали. Вам я советую хорошо отдохнуть после обеда, потому что потом придется долго не спать. Мы вышли в вестибюль. Распростившись со мной, он проворно взбежал по ступенькам, но на середине пролета задержался. — А, доктор, — воскликнул он, — я забыл. Большая благодарность от товарища Ежова, Ожидайте подарка… может быть, даже и ордена. Он махнул на прощание рукой и быстро исчез за лестничной площадкой верхнего этажа. | |
| Категория: Red simfony | Добавил: Bruder (24.03.2009) | |
| Просмотров: 1419 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
